Джек издал какойто непонятный звук. Гроуфилд посмотрел на его лицо. Джек попрежнему был в сознании и корчился от боли. Удар получился недостаточно сильный.
Дождь уже прекращался, и кричать не было нужды. Наконец тот поднялся, однако ноги плохо держали его, он шатался. Дождь почти кончился, уже едва моросило, ветер приносил водяную пыль. Пэт уже использовала ремень, галстук и шнурки от ботинок раненого, чтобы связать и его тоже. Дождь уже совсем перестал. На полу, за спинкой переднего сиденья, лежала пачка туалетной бумаги. Гроуфилд запихнул туда бумагу.
Джек издал какойто непонятный звук. Гроуфилд посмотрел на его лицо. Джек попрежнему был в сознании и корчился от боли. Удар получился недостаточно сильный.
Потом поднял стекло со стороны водителя, вытащил ключ из замка зажигания, захлопнул и запер дверцу. Гроуфилд влез за руль, увидел, что ключ торчит в замке, и запустил мотор. Я перетрусила, думала, чтонибудь непременно сорвется. К примеру, эта твоя вылазка, когда ты меня не послушалась. Могли убить и нас с тобой.
В следующий раз построюсь не подкачать. Справа остановилась машина, в которой сидели две молоденькие парочки.
Это потому, что ты промокла. Сама знаю, почему, ответила она, обхватывая себя руками. Но знание не греет. Думаю, скоро просохнем, сказал он. Не одно, так другое, сказал он, выводя машину на дорогу и отправляясь в обратный путь. Ну, что он убийца.
Как я, потвоему, должна себя вести? Но не стану ничего доказывать, обосновывать, я больше об этом вообще словом не обмолвлюсь. Вполне справедливо, согласилась она. Просто скажи мне, кто. Дождя тут, разумеется, не было, и температура доходила до восьмидесяти пяти, солнце подбиралось к зениту, в воздухе висело тяжелое марево. Гуляя, они видели, как от нее валит пар. Пэт осталась стоять на месте.